Дженнаро Гаттузо. «Горбатого могила исправит». Глава 6. Футбол и жизнь в Шотландии: Райно и Моника

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Айброкс Парк в Глазго — один из тех стадионов, что наводит на тебя страх, стоит только коснуться мяча. 50 тысяч пар глаз смотрят за тобой, нет права на ошибку, иначе тебя прошибет диким разрядом недовольства с трибун. Нужно оставаться сосредоточенным все 90 минут и даже дольше. Отец перед моим трансфером с восхищением рассказывал об атмосфере на стадионе, но я до сих пор не имел возможности испытать на поле те эмоции, что привели его в восторг как простого зрителя. Очень хотелось поскорее сыграть перед моими новыми болельщиками, но пока что на Айброксе я только фотографировался на фоне пустых трибун (для клубных медиа) и тренировался.

День моего дебюта в легендарной синей майке Рейнджерс настал как-то неожиданно. Это был матч нашего резерва против резервистов Селтика. Важная игра, но на втором плане — вроде встречи примавер Интера и Милана в Италии. Я был спокоен, думал, зрителей будет минимум — разве соберется толпа, чтобы посмотреть на игру пусть перспективных, но детей? Для меня такие матчи не были в новинку, с молодежкой Перуджи я брал чемпионство, меня признали лучшим игроком чемпионата. В общем я был мотивирован, сосредоточен, но одновременно и расслаблен — соперники моего возраста, проблем не будет. Но вышел из раздевалки и офигел — на трибунах ни одного свободного места! Я просто застыл на месте — молодежь играет при 50 тысячах зрителей, никогда с таким не сталкивался. Подумал: «Добро пожаловать в Глазго, Рино». В этот момент я осознал, насколько для шотландцев важны традиции, какое сильное соперничество у Рейнджерс с Селтиком, насколько здесь чистая искренняя любовь к футболу.

Мне кажется, что шотландцы в чем-то похожи на нас, южан: гостеприимные, горячие, всегда готовые поддержать в сложный момент, очень привязанные к своим корням и обычаям. Возможно, из-за этого сходства болельщики Рейнджерс полюбили меня, обращались со мной как с настоящим кумиром. Невероятно, ведь я был одним из самых младших в команде, 18-летний неопытный пацан среди чемпионов с блестящими карьерами. Впрочем я со времен Скьявонеа привык играть с теми, кто постарше, так что в Глазго особо и не замечал разницу в возрасте со многими одноклубниками.

В клубе с первого матча поняли, что сделали правильный выбор. Шотландский футбол подходил мне идеально — Рино-боец чувствовал себя, как рыба в воде, а болельщики удивились, увидев, что этот новый итальянец оказался не жеманным пижоном, а вполне себе шотландцем, который по ошибке родился в Калабрии. Фаны Рейнджерс называли меня Райно, читая имя на английский манер. «Райно Гаттузо! Райно Гаттузо!» — неслось с трибун. Я слышал 50 тысяч голосов, хором произносящие мое имя, — это сумасшедшее ощущение. Чтобы оправдать их доверие, я старался всегда выкладываться по полной, сражался до последнего ради победы.

Я дебютировал за первую команду в матче Кубка Лиги против Данди Юнайтед. Тогда я, наверное, впервые почувствовал себя настоящим футболистом. Основной в одной из сильнейших команд Европы, матчи до последнего вздоха (как мне нравится), фантастическая атмосфера — надеюсь, однажды такая будет и в Италии.

Я до сих пор считаю себя болельщиком Рейнджерс. Каждую неделю слежу за результатами, даже думал о том, чтобы вернуться в Глазго, когда закончу играть в Италии. Этот город остался в моем сердце, но ни за какие деньги я бы не надел майку Селтика, соперничество тоже стало частью меня. А еще я никогда бы не перешел в Интер. Возможно, я — наивный романтик, но существуют же какие-то границы. Я хотел бы окончить карьеру в Милане, клубе, который дал мне больше всех — как человеку и спортсмену. Клубе, который был моей первой настоящей любовью. А первая любовь никогда не забывается (книга вышла в 2007-м, Гаттузо ушел из Милана в 2012-м и закончил карьеру в швейцарском Сьоне).

Боссы Рейнджерс помогли мне освоиться в Шотландии — я посоветовал им подписать моего друга Риччо из Перуджи. Так что некоторые время мы с Джиджо жили вместе. Это был отличный подарок от руководства клуба, ведь Риччо, как я уже говорил, — брат, которого у меня никогда не было. Хотя с другими одноклубниками я тоже хорошо поладил, в команде было много иностранцев, мы помогали друг другу. С большим теплом вспоминаю, например, немца Йорга Альбертца, у него были пушки вместо ног — стрелял так мощно и так точно!

Первые восемь месяцев в Шотландии я провел холостяком, так что без вопросов отправлялся тусить с одноклубниками по пабам — выбор был огромный. Единственное, о чем жалею, — не увидел Шотландию за пределами Глазго. Мне кажется, эту страну нужно объездить вдоль и поперек, особенно деревенские области, где чтят исторические традиции.

Тальятелле бабушки Пины

Холостяцкая жизнь быстро закончилась — я встретил Монику, женщину, которая будет со мной рядом до конца жизни. Начало наших отношений вышло странным. Сначала я познакомился с ее родителями. Интересно, правда? Марио, отец Моники, управлял рестораном La Rotonda в центре Глазго — я иногда заходил туда, чтобы почувствовать себя ближе к дому. Жена Марио Пина готовила очень вкусные тальятелле, так что я быстро стал постоянным посетителем.

Марио был родом из Кампании, но жил в Глазго уже 40 лет. Мы сдружились — было приятно окунуться в теплую атмосферу итальянского юга. Моника училась на маркетолога в Италии, чтобы потом помогать отцу с бизнесом. Так что поначалу я видел ее только на фото, во время ужинов дома у Марио и Пины — они часто приглашали меня к себе. «Тальятелле бабушки Пины» — даже песня есть такая, звучит в шоу Антонеллы Клеричи «Соревнование поваров». Кажется, это точно про мою тещу. Песня очень нравится детям, моя дочь Габриэла любит ее напевать. Как-то мы ели знаменитые тальятелле даже перед дерби с Селтиком. Заселились в отель перед матчем, решили с парнями пропустить «официальный» ужин и махнули к Марио. Честно говоря, не помню, как мы сбежали из-под присмотра руководства, но точно помню, что тальятелле были очень вкусными, как всегда.

Однажды Моника все-таки сошла с фото. Она прилетела проведать родителей, и я сразу был очарован этой приветливой улыбчивой брюнеткой. Так что я приступил к опеке — не личной, ведь рядом всегда были родители, а к зональной, да так, чтобы Марио ничего не заметил. Не знаю, чем я ее завоевал — возможно, спонтанностью, простотой, открытостью. Вскоре мы начали встречаться — поначалу втайне от родителей, будто дети, которые курят украдкой. Потом поняли, что все серьезно, созрели рассказать Марио и Пине. Кто бы мог подумать, что Моника станет моей женой? Чтобы найти свою судьбу, мне пришлось отправиться за три тысячи километров от дома! Но оно того стоило. Моника — единственная моя любовь, любовь всей моей жизни. Честно говоря, я немного растроган, когда говорю это. Ведь я — человек скрытный. Хочу сказать ей огромное спасибо — благодаря Монике я добился всего, чего добился. Она всегда была рядом, в радостные и сложные моменты, я постоянно чувствовал ее поддержку. И она сделала мне самый приятный подарок — родилась наша дочь Габриэла, мое солнце, моя утеха, моя радость.

Быть со мной непросто. Футболисты всегда в разъездах, иногда они уезжают надолго. А еще сборы перед матчем каждые выходные, а иногда и посреди недели. Но страсть между нами никогда не ослабевала. Мы вместе десять лет, а будто только начали встречаться. Только опека теперь не зональная — мы опекаем друг друга (Рино и Моника по-прежнему вместе, в 2007-м у них родился сын Франческо).

В общем я нашел свою радость, и на поле тоже все было хорошо. Болельщики обожали Райно, тренеру Рейнджерс Уолтеру Смиту я тоже нравился. У него была опытная команда, но он доверял мне, совсем молодому, ставя на важную позицию в полузащите. Отличный получился сезон — мое посвящение в мир настоящего футбола. Оказалось, что я еще и бомбардир — к концу чемпионата забил семь голов, это рекорд, который, боюсь, никогда не будет побит. Жаль, что я так ничего и не выиграл в Шотландии — хотя мы были очень близки. Упустили чемпионство в последнем туре, отстали на одно очко. А в Кубке дошли до финала, но проиграли Хартсу. Обидно, очень хотелось порадовать болельщиков Рейнджерс.

Но самое большое разочарование — стыдный провал в матче с Селтиком. Перед матчем Смит просил меня быть спокойным, не стартовать резко, обойтись без глупых фолов: «Take it easy Rino son», «Спокойно, сынок». Но уже на 25 секунде я получил желтую карточку, а на 10 минуте — красную. Один из худших дней в моей жизни.

Источник: gianlucalapadula.medium.com

Перевод и адаптация: Юрий Шевченко

Дженнаро Гаттузо Профиль Новости Статьи Фотографии Видео