Статьи и материалы

Дженнаро Гаттузо. «Горбатого могила исправит». Глава 8. Шанс всей жизни

20 декабря 2021, 23:20

805

Глава 6.

Глава 7.

В Салерно меня называли Питбулем, как Эдгара Давидса, — я терзал соперников, невозможно было. Еще одно прозвище в коллекции, которое мне очень понравилось — оно действительно отображало мой стиль игры. К тому же, прозвище означало, что обо мне говорят, что я становлюсь известным, что вокруг меня начинают крутиться большие бабки. Питбуль Гаттузо — звучало неплохо, но я тогда не знал, что в историю все-таки войду под другим прозвищем. Оно прилипло ко мне навсегда, с ним я уйду в могилу — Рингьо (с итальянского — рычание). Чтобы завоевать его, пришлось попотеть, потрудиться. Знаете, на самом деле не так много футболистов помнят по прозвищам. Скромно скажу: я — один из таких. И мне очень приятно. Особенно от того, что Рингьо я стал, играя за Милан, — мою любимую команду, за которую болел с самого детства.

Встреча с мечтой оказалось непростой, как всегда. Но разве может быть постоянно легко? Я привык наматывать 13 километров за матч, не обладаю техникой Кака или классом Пирло, поэтому у меня один путь к сердцу болельщиков — горбатиться и пахать. Милан был абсолютно новым миром, я никогда не сталкивался с чем-то подобным. До сих пор помню, как впервые приехал в Миланелло: в каждой комнате висели фото, напоминающие о великих победах, все эти триумфы, чемпионства, Кубки чемпионов. У меня был один титул — победа в чемпионате с примаверой Перуджи, так что я просто остолбенел.

Можете представить, какие эмоции меня переполняли, когда летом 1999-го я вошел в офис на виа Турати. Приехал, как хиппи — с бородой, длинными волосами. Не тот стиль, что ассоциируется с Миланом. И действительно — первые слова генерального директора Арьедо Брайды были как раз о внешнем виде. Он попросил меня привести себя в порядок. «Ради Милана — что угодно», — таким был мой ответ. Но я тогда думал не о походе к парикмахеру, а о том, что стал частью одной из величайших команд в истории.

Пожал руку Адриано Галлиани. Он сразу пригласил меня в зал с трофеями. Я молча шел за ним и чуть не потерял сознание, когда увидел все эти кубки. Сразу вспомнились подвиги великой команды, которая сводила с ума малыша из Скьявонеа. В тот момент я радовался, как ребенок, а отец, следовавший за мной, словно тень, наверное, был счастлив еще больше, но не показывал это. Типичное поведение гордого южанина. Однако было понятно, что сбылась и его мечта.

Прибывают Чемпионы…

Моя новая жизнь началась с Сардинии. Классические сборы перед сборами — настоящие стартовали через десять дней, а до этого мы тренировались и знакомились. Я, конечно же, облажался — приехал в футболке не того спонсора, с которым сотрудничал клуб. Даже не моего личного спонсора — я просто не думал о том, что надеть, это была случайность. Меня сфотографировали, на следующий день фото появилось в La Gazzetta dello Sport, а я получил первый выговор от руководства. В Рейнджерс была стыдная история с фото королевы, в Милане это. Но на ошибках учатся, так ведь? Я тогда понял, что нужно быть очень внимательным ко всему. Игрок Милана не может позволить себе роскошь делать глупости.

На Сардинию отправились только новички и тренеры. Из игроков Милана я был знаком с Массимо Амброзини и Кристианом Аббьяти, мы с ними часто пересекались в молодежной сборной. Так что первые дни прошли спокойно. А вот после переезда в Миланелло я чуть в штаны не наложил.

Помню, как смущался и боялся, когда прибыли настоящие Чемпионы, те самые, с большой буквы. Кумиры, до которых не дотянуться, выигравшие все с Миланом. Я и сам праздновал их победы, мотаясь по улицам Скьявонеа вместе с отцом. Первым меня «поприветствовал» Себастьяно Росси — неожиданно пугал криками и выпадами в стиле карате. Я, конечно, молчал — представьте, если бы я что-то сказал двухметровому гиганту, напоминавшему шкаф. Капитан Мальдини посмеивался, советовал не обращать внимания. Сейчас, когда мы видимся с Себой, то всегда вспоминаем те времена и ржем.

Я тогда был намного скромнее и закрытее, чем сейчас, поэтому влиться в очень дружный коллектив было непросто. Но благодаря поддержке старой гвардии — Мальдини, Костакурты, Альбертини, того же Росси — я постепенно стал своим. Намного легче, когда все вокруг готовы тебе помочь. К счастью, на своем пути я всегда встречал людей, которые сразу верили в меня. Неслучайно говорят, что Милан — большая семья. Так и есть, члены этой семьи — все: игроки, руководители, администраторы. Все помогают друг другу, все выкладываются по максимуму. Это наша философия. Поэтому никто, уходя из Милана, не отзывается о клубе плохо.

Команду тогда тренировал Альберто Дзаккерони, большой стратег, приведший Милан к чемпионству. Он взял меня под свою опеку, постоянно мотивировал, хотя поначалу и выпускал редко — не хотел, чтобы я «перегорел». Просил быть спокойным, обещал, что мой момент придет. Говорил, что Сан Сиро — важный стадион, что мне не хватает опыта, риск быть освистанным высок. Время показало, что мистер оказался прав, и я благодарен ему за это. Дзаккерони — серьезный профессионал, никогда не уходил от ответа, говорил со мной начистоту. И с самого начала дал понять, что я — свой в Милане, а не попал в команду случайно.

… и Рино тоже прибывает

Дзаккерони бросил меня в бой в матче Лиги чемпионов против Челси, в Лондоне. Амброзини был дисквалифицирован, мистер поставил меня в старт. Как сейчас помню эмоции, адреналин. Это был мой официальный дебют в первой команде, я еще не выходил в чемпионате, переживал и надеялся, что готов к матчу такого уровня. Получилось хорошо — после игры все меня хвалили. Даже Галлиани в самолете встал со своего места, подошел и поздравил меня на глазах у команды. Такие моменты невозможно забыть, как и слова, которые он произнес, пока мы пролетали над Ла-Маншем.

Но в первые месяцы я мало играл в чемпионате, пошли слухи, что меня могут отдать в аренду Фиорентине. Я знал, что тренер Фиалок Трапаттони ценит меня, но хотел показать, что достоин быть футболистом Милана. Поговорил с Дзаком, он попросил не переживать и подождать, сказал, что я молодой, должен проявить терпение. Терпение — это, честно говоря, не про меня. Было сложно наблюдать за проблемами команды и не иметь возможность помочь. Мы финишировали третьими в чемпионате, это было отчасти разочарованием для руководства. Но я, в принципе, был доволен — вышел на поле 22 раза, забил один гол и, кажется, полюбился болельщикам. Очень приятно вспоминать, как они устроили мне стоячую овацию после одного из матчей. Конечно, кто-то съязвил: «Раньше аплодисментами провожали с поля Ван Бастена, а теперь Гаттузо!»

Я провел несколько неплохих матчей, но критики хватало. Многие считали, что я не соответствую уровню Милана, говорили, что я умею только бегать. В некоторых газетах меня называли «Гаттозавром» — писали, что я футболист старого стиля, только прислуга для настоящих чемпионов. Такие разговоры — часть игры, хотя иногда меня это и задевало. Я ведь всегда старался быть максимально полезным: и на тренировках, и во время матчей.

Я очень старался стать сильнее, прибавить в технике. И, кажется, теперь у меня не деревянные ноги, как говорили раньше. Помог набранный опыт, помогли долгие и усердные тренировки с Мауро Тассотти — он стал моим учителем. Когда Мауро играл, его называли Джалмой Сантосом, в честь легендарного флангового защитника из Бразилии. У него с техникой проблем не было. Тассотти взял меня под свое крыло: часами я чеканил мяч, бил, пытался идти в обыгрыш.

В общем, это был удар для моего отца — оказалось, что у меня точно не «ноги Марадоны». Я тренировался с Бобаном, Леонардо, Шевченко, с Пирло, Зеедорфом, Кака и Роналдо — сразу стало понятно, насколько велика разница между игроками высочайшего уровня и обычным футболистом. На первых порах мне даже стыдно было что-то делать с мячом — эти парни творили с ним, что хотели, устраивали цирковые номера. Но благодаря советам одноклубников я быстро понял, что таланта недостаточно. Чтобы создать команду-победителя, нужно объединить изящество и физическую силу, технику и выносливость. У редких игроков встречаются все эти качества, так что я научился выполнять свою роль — помогать команде, помогать партнерам.

Моим заданием было отбирать мяч, выгрызать его у соперников и отдавать тем, кто строил нашу игру. Иногда, наблюдая на тренировках за Пирло и Кака, я пытался подражать им. Но то, что у них выходило естественно, у меня получалось с невероятными усилиями, если вообще получалось. Я постоянно рисковал растянуть что-то. А чтобы повторить эти трюки на глазах 80 тысяч людей, нужны большие яйца, нужно быть полностью уверенным в себе.

Кто-то говорит, что я слишком скромный, но я еще и очень гордый. Когда говорю о себе, то стараюсь быть максимально объективным. Точно уверен в одном — я не считаю, что мне повезло. Да, на моем месте могли быть многие игроки. Но я никому ничего не должен, никто мне ничего не подарил — я завоевал все сам, убиваясь и сражаясь. И мне кажется, я стал лучше как футболист. Я уже не просто работяга, который может без устали мотаться по полю. Я умею обращаться с мячом — это признают даже те, кто несколько лет назад критиковал меня, называл деревом. Теперь часто говорят «игроки в стиле Гаттузо». Мне очень приятно, значит, я стал примером, хотя кое-кто до сих пор считает это негативной оценкой.

В моем пути на вершину меня сопровождало прозвище — Рингьо. Его, как я уже говорил, придумал Карло Пелегатти. У его воображения нет границ, так что одним прозвищем Карло не ограничился: Храброе сердце, Тигр, который любит свежее мясо, 101 далматинец, Эфиоп, Навахо, Райсули Великолепный… Но Рингьо, Рычание — это в точку. Единственное прозвище, которое осталось. Рингьо — это еще и глагол: «Я рычу, а ты что делаешь?» Звучит похоже на мое имя, мне очень нравится, приносит мне удачу. Для меня молодого было очень важно, чтобы меня ценили за то, что я умею лучше всего. Я действительно тогда был рычащим бойцом, защищавшим футболку, о которой всегда мечтал. Игра за Милан дарила невероятные эмоции, хоть в первые три года мы не взяли ни одного трофея.

Спустя три года без побед я начал думать — возможно, это я приношу неудачу… Каждое лето у нас менялся тренер, приходили новые игроки, мы пробовали разные схемы, но ничего не получалось. Словно кто-то наложил проклятие! В Миланелло любовался фотографиями Гуллита, Барези, Мальдини, Ван Бастена, которые поднимали над головами Кубок чемпионов, и мне было стыдно. Три года в Милане, ни одного трофея — просто антирекорд Гиннесса…

Я не люблю ждать, но пришлось. В 2003-м началась совсем другая история.

Источник: gianlucalapadula.medium.com

Перевод и адаптация: Юрий Шевченко

Понравился материал? Поделитесь ссылкой с друзьями!