Статьи и материалы

Дженнаро Гаттузо. «Горбатого могила исправит». Глава 10. Небо над Берлином

7 февраля 2022, 20:42

506

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Я все еще не переварил неудачу на чемпионате мира в Азии. Она камнем осела у меня в желудке на долгие четыре года. Побед с Миланом не хватало, чтобы стереть из памяти тот провал. Потому что сборная — это совсем другое. Играя за сборную, ты играешь за всю страну. Только когда на поле выходит национальная команда, итальянцы становятся единым народом. Когда побеждает — это победа всех, не только футболистов. Я целый год ждал лета 2006-го, уже в марте мурашки шли по коже, когда я думал о чемпионате мира в Германии. Но, к сожалению, по моим мечтам о славе, был нанесен очень болезненный удар — будто мяч прилетел в то самое место. Чертова травма на тренировке в Коверчано, повреждение квадрицепса правой ноги. Такое подкосило бы даже быка. Целый год я был абсолютно здоров, а в решающий момент — получай. Когда врачи сообщили мне результаты осмотра, я был вне себя от ярости — они услышали все ругательства, которые имелись в моем словаре, на всех языках: от калабрийского диалекта до шотландского сленга. Первым травмировался Неста, потом Дзамбротта, теперь я — бойня, массовое уничтожение. Атмосфера и так была не очень — из-за Кальчополи, а тут еще и травмы.

Врачи сказали, что я пропущу 15 дней. Иными словами — не сыграю на чемпионате мира, ведь нужно еще и восстанавливаться. «Да вы рехнулись, — ответил я. — Привяжу себя к автобусу, но в Германию поеду». Гаттузо сдается из-за повреждения мышцы? Не гоните. Марчелло Липпи был того же мнения. Гаттузо остается в заявке, пусть даже и не знает, когда сможет сыграть. Тренер не сомневался ни на секунду.

Но нужно было как-то прийти в себя побыстрее, разрулить эту ситуацию. Хотя решение было одно — молиться богу, не падать духом и делать то, что я делал всегда. Бегать. Я ведь центральный полузащитник, а центральные полузащитники берут пример с марафонцев — тех парней, которые наматывают 42 километра без остановок. Я — боец, я никогда не сдаюсь, для меня футбол — это борьба. Когда я закончу карьеру, хочу подготовиться и пробежать марафон в Нью-Йорке. Будет сложно, во мне 80 кг, а для марафона нужно быть подтянутым. Я часто рассказываю об этой своей мечте, а Билли Костакурта называет меня больным.

В общем я не мог просто ждать, проклиная судьбу. Потихоньку справился со злобой и начал тренироваться. Рвать задницу — единственный способ поскорее набрать форму. С помощью врачей, физиотерапевтов, родных и партнеров по сборной у меня все получилось. Через несколько дней я уже был в общей группе. Говорили, что это практически чудо, восстановление в рекордные сроки. Но я не видел ничего чудесного — только максимальное проявление силы и желания. Так что привязывать себя к автобусу не пришлось. Я комфортно расположился на своем месте, когда мы выехали в направлении Германии.

Без Кальпочоли мы бы не стали чемпионами мира. Я был уверен в этом тогда и уверен сейчас. Давайте поясню. Первые дни в Коверчано были очень сложными. Медиа атаковали нас, каждое утро появлялись какие-то новости, болельщики освистывали капитана Каннаваро, Липпи и Буффона вызывали в полицейский участок. Полный хаос. Многие отвернулись от нас, поддавшись эмоциям, наслушавшись историй, которые мы, футболисты, и сами слышали впервые. Люди требовали голову Липпи, говорили, что будут болеть за Гану. Нам нужно было не только тренироваться и готовиться к игре. Мы были обязаны объяснить Италии, что, черт возьми, происходит с лучшей игрой в мире. Почему какие-то следователи поставили на колени наш чемпионат. Каждый день, на пресс-конференциях, мы комментировали новые подробности, защищали команды, футболистов, руководителей. Конечно, люди хотели знать, что к чему. И они были уверены, что мы обо всем знаем, ведь футбол сделал нас известными.

Когда вышла знаменитая «Черная книга футбола», в медиа началась бойня. Нас обвиняли в том, о чем мы даже не подозревали. Мы упали с небес на Землю, не понимали, что вообще происходит. Но медиа нападали каждый день, журналисты соревновались в поисках новой информации, хотели услышать подробности от нас. Пиппо Индзаги пытался переключить внимание, сказал, что через несколько дней начинается чемпионат мира, но никого это не интересовало. Однако мы, начиная с Липпи, оставались единым целым, командный дух помог нам преодолеть сложности.

Мы могли отказаться от общения с прессой, как в 1982-м, но это было бы несправедливо по отношению к людям. Мы поступили, как настоящие мужчины, настоящие профессионалы. Но, отправившись в Германию, решили — достаточно разговоров. Нам нужно думать о другом. Месяца обсуждений Кальчополи, как мне кажется, хватило. Футболисты Ювентуса были спокойны — знали, что честно делали свое дело. Их спокойствие помогло всей команде. Впереди был чемпионат мира, а не карточный турнир. Настало время очистить головы от лишних мыслей.

Мы поселились в отеле в Дуйсбурге. Обстановка была спартанская, никакой роскоши, к которой мы привыкли. Но такому теплому приему и комфорту позавидовал бы Хилтон. Дело в том, что один из владельцев, Фаусто, был родом из Калабрии, как и несколько камердинеров. Представьте мою радость! Месяц я жил, словно дома. За 2000 км от родной Скьявонеи мог говорить на родном диалекте! Мне было так классно, что я, кажется, ни разу не вышел на прогулку в центр города. В свободное время приезжали Моника и Габриэле, дочка стала маленьким талисманом нашей команды. Все нянчились с ней, она с ума сходила от радости. Особенно когда мы гуляли в парке около отеля — там ведь было озеро с утками! А вот каждое прощание превращалась в настоящую драму, со слезами и криками. Мое сердце в такие моменты разбивалось на части.

Когда сборная участвует в чемпионате Европы или мира, Федерация предоставляет все необходимое, чтобы скоротать время между тренировками и матчами. В отеле были музыкальный автомат, зал с компьютерами, игровая комната. Нам дали книги, dvd, а на следующий день после матча, потренировавшись с утра, мы до полуночи могли побыть с родными. Я жил в номере сам. Не потому, что мне не нравилось жить с кем-то. Это другим не нравилось жить со мной. Я мог уснуть и оставить телевизор на всю ночь, иногда кричал во сне. В общем, не хотелось никому мешать.

Все убивали время по-своему. Джиджи Буффон, наш главный умник, разгуливал, читая деловую газету Il Sole — 24 Ore. Дель Пьеро тоже старался всегда быть в курсе того, что происходит в мире — очень приятный и очень умный парень. Я отвлекался, слушая музыку. Вкусы у меня разные: от Пино Даниэле до Адриано Челентано, но и Мондо Марчо могу включить. Я — меломан, люблю всякую музыку, хотя отдаю предпочтение романтическим песням (глядя на меня, сложно представить, понимаю). Вы поверите, если я скажу, что во время чемпионата мира слушал Ренцо Арборе? У меня был диск с неаполитанскими песнями, его записал Каннаваро. Мой гимн на протяжении месяца, южные песни всегда поднимают настроение.

Наша сила была в коллективе, командный дух привел нас к победе. Это не банальная фраза, поверьте. Я отлично проводил время со всеми — и с теми, кто рубился в карты, и с теми, кто предпочитал пинг-понг. Великолепная была команда. Все соблюдали правила, ноль конфликтов. Запасные вели себя максимально профессионально, тренировались и были всем довольны. А кое-кто превзошел все ожидания. Например, Фабио Гроссо — он сделал для нашего успеха очень много и, возможно, заслужил больше похвалы, чем получил.

Мы хотели победить еще и ради наших потрясающих болельщиков. В Германии много итальянцев, они постоянно нас поддерживали. У меня все было хорошо — бедро перестало болеть, оставалось только вернуться в игровой ритм. Поэтому я не попал в заявку на первую игру турнира против Ганы. Пирло и Яквинта позаботились о том, чтобы мы начали чемпионат мира успешно. Наконец-то в итальянских газетах снова начали говорить о футболе, о том, что происходит на поле, а не о скандалах и наказаниях.

К матчу с США я был готов. Начал в запасе, вышел после удаления Де Росси. Липпи отправил меня на поле такими словами: «Не потеряй голову хотя бы ты, прошу». «Спокойно, мистер», — ответил я и бросился в гущу битвы протия янки, которые никак не хотели проигрывать. Закончили вничью 1:1, пошли разговоры, что нам ничего не светит. Но все в команде были абсолютно спокойны, Липпи заряжал нас и мотивировал, как умеет только он. В нашей победе есть огромная заслуга мистера, он — великий тренер и потрясающий человек. Мы все знали, что после турнира Липпи уйдет, и хотели напоследок подарить ему самый счастливый момент в его карьере.

Матч с Чехией был решающим: или мы побеждаем, или вылетаем. Мы знали, что в случае успеха можем рассчитывать как минимум на полуфинал. Я наконец-то вышел в старте. Недвед пытался пробить Буффона, но Джиджи подтвердил, что равных ему нет. Травма Несты стала потрясением для всех. Но я знал, что мой друг Матерацци сможет достойно его заменить. Мы с ним братья по крови, хотя он и называет меня своим сынком. Марко вышел на поле и тут же взлетел высоко-высоко — 1:0. Пиппо Индзаги в конце игры закрепил наш успех.

Путь открыт! Следующий соперник — Австралия. Мы не рассчитывали на легкую прогулку, ведь за четыре года до этого именно Гус Хиддинк с его Кореей вышвырнул нас с мундиаля. Проблемы возникли на ровном месте — Матерацци удалили за пустяк. Вдесятером было сложно, но мы не собирались сдаваться. Я бился за двоих в центре поля. И, в конце концов, Гроссо превратился в Гарринчу — заработал пенальти. 90 минута, бить пошел Франческо Тотти. «Нет, Франче, только не паненка» — многие молились, вспоминая, как Тотти исполнил 11-метровый на Евро-2000. Он прислушался — четкий удар в девятку. Прощай, Австралия!

В четвертьфинале мы встретились с Украиной, за которую играл мой добрый друг Шевченко. Многие считали, что отношения у нас не очень, ведь на его переход в Челси я отреагировал словами: «Не заставляйте меня говорить, что я думаю на самом деле». Я просто был расстроен, потому что Шева — мой друг. Игроки Милана узнали про его уход еще до журналистов, так что в том интервью мне просто не хотелось говорить, как мне грустно. Кое-кто, очевидно, все неправильно понял.

С Украиной все прошло, как по маслу. 3:0, Тони сделал дубль, также забил Дзамбротта. Берлин стал еще ближе.

Но прежде нужно было пройти Германию, одного из наших самых принципиальных соперников. Мне кажется, мы с немцами похожи своим отношением к футболу — постоянно стремимся в бой, никогда не сдаемся. Тот матч вошел в историю, еще не начавшись. Газета Bild призвала бойкотировать итальянские пиццерии, это была насмешка над всеми нашими соотечественниками, которые вынуждены ехать работать в Германию. Если бы мне попался под руку главред той газеты, ему бы досталось, ведь мои родители тоже покинули Калабрию в юности и отправились на поиски счастья как раз в Германию.

Так что на поле я вышел сражаться не с 11 игроками сборной Германии, а с 11 гребанными главредами. Это был настоящий финал. Символ нашего чемпионата мира. Кубок мы взяли, обыграв французов, но на самом деле победили, пройдя немцев. Причин было много: и вся эта шумиха перед игрой, и великолепный матч, который мы выдали на раскрашенном в цвета немецкого флага стадионе в Дортмунде. Я горд, что принял участие в игре, вошедшей в историю нашей сборной. Тот матч, мне вспоминать приятнее всего. Каждый раз, когда по телевизору попадаются кадры этого полуфинала, у меня мурашки по коже, я радуюсь, как ребенок. Великолепная битва, от первой до последней минуты. Великая радость, которую подарили нам голы Гроссо и Дель Пьеро. Я был под угрозой дисквалификации, но не раздумывая получил бы желтую карточку и пропустил финал, если бы понадобилось. Выбор между дисквалификацией и выходом в финал был очевидным. Меня вообще бесило, что все говорили о моей карточке. Гаттузо может пропустить финал… Такое впечатление, что я всегда рискую не сыграть в следующем матче! Но я думал только о победе над Германией.

Многие журналисты не сомневались — я не сдержусь и отхвачу желтую. Многие напоминали мне, что я уже опытный игрок — если не получу карточку, то докажу, что вырос. Какая же все это чушь! В таком матче может произойти всякое, ты даже не подумаешь о том, чтобы убрать ногу. Меня так достала история с карточкой, что я выдал: «Да я съем эту карточку!» Дал понять, что буду играть так, как привык. А если получу предупреждение — что ж, придется съесть карточку.

Все зря волновались. Ничего такого не произошло. Но что это был за матч, ребята! Сколько было адреналина! Мы в очередной раз показали невероятный командный дух, ведь именно в тот день стало известно, какое наказание получат клубы, замешанные в Кальчополи. Приговор был жестким. Но все думали только о нашей цели. Мы вошли в историю, ту игру никогда не забудут. Единственный матч чемпионата мира, который я пересматриваю от начала до конца. Из финала я видел только серию 11-метровых — приехал в отпуск на Калабрию, а Sky крутил только пенальти. Но я не испытывал тех эмоций, что во время просмотра матча с немцами. Я смотрел репортаж RAI с комментарием Марко Чиволи и трансляцию Sky с Фабио Карессой. Они работают по-разному, люблю обоих. Но крик Карессы «Пакуйте чемоданы, друзья, едем в Берлин за кубком!» — это в самое сердце.

Накануне финала с Францией я не спал. В моих краях о людях, которые ворочаются всю ночь и не могут заснуть, говорят, что у них черви в заднице. Что ж, черви поселились в моей на весь турнир. Такой уж я — мне сложно отдыхать накануне важного матча, тем более, перед финалом чемпионата мира. Ничего не могу поделать — закрываю глаза, и сразу в голове тысяча мыслей, сто вариантов, как может сложиться игра. Какой там сон. В общем, я мечтал, чтобы все поскорее закончилось. Уже не мог терпеть. Невозможно было оставаться спокойным, хотя все и указывало на повторение истории 1982 года. У нас с командой Беардзота оказалось очень много общего. Перед отъездом в Германию сыграли с Швейцарией 2:2 в товарищеском матче — как в 1982-м. А еще все эти скандалы, хаос — 24 года назад было так же. Много сигналов. Возможно, слишком много.

По пути в Берлин, за день до финала, мы проезжали мимо поля, где тренировались французы. Какой прилив адреналина! Мы смотрели на будущих соперников — они казались большими, громадными, практически непобедимыми. Перед финалом ты накручиваешь себя, нагнетаешь, преувеличиваешь, появляется стресс, возможно, даже страх. Но мы были готовы преодолеть любое препятствие. Еще и потому, что у нас были незаконченные дела.

Не только финал 2000-го, в котором я не играл, но из-за ситуации с Берлускони и Дзоффом чувствовал себя причастным. Еще и слова Мишеля Платини — он постоянно нас доставал. В каждом интервью давал понять, что мы, итальянцы — это футбольное зло, худшее, что есть в футболе. Хотя в целом я ничего не имею против французов. Они вели себя очень профессионально, если забыть о последствиях скандала с участием Зидана и Матерацци. Когда мы встретились с ними в Париже в отборе к Евро-2008, нас приняли лучше, чем я ожидал.

Французы не казались мне самоуверенными. Они нервничали ровно так же, как и мы, хотя прошли очень сложного соперника — фантастическую Бразилию. Лично я очень боялся Зидана, он показывал невероятный футбол.

В газетах писали, что именно я должен сдержать Зизу. Но мне казалось, что нет способа его остановить. Он — как те неаполитанцы с наперстками, никогда не поймешь, где мяч. Хотя, конечно, стоило бояться всю Францию — они очень плохо начали турнир, но по ходу набрали великолепную форму. В общем, мы боялись Францию, Франция боялась нас.

Финал вошел в историю из-за удара Зидана. Если бы не Зизу, то об этом матче не говорили бы так много. Я до сих пор не знаю, что сказал Матерацци Зидану. Точно не «bonsoir monsieur» («добрый вечер, месье») — это единственные слова, которые я знаю на французском. Чтобы говорить на французском, нужно обладать определенным классом — у меня его точно нет. Меня немного удивил пожар, который разгорелся после удара Зидана. Будто на поле никогда ничего такого не происходит. «Да твоя мать…» «А твоя…!» — это звучит в каждом матче, постоянно. А тут словно все впервые узнали, что футболисты оскорбляют друг друга. Жаль, в первую очередь, Зидана — одного из величайших игроков в истории. Но в тот момент он действительно потерял голову, во всех смыслах.

Многое указывало на нашу победу. Но я не чувствовал себя уверенным. Я — пессимист, всегда думаю о плохом. Так что я почти смирился с нашим поражением. Вспоминал финал в Стамбуле, матч в Йокогаме за Межконтинентальный кубок, когда мы проиграли Боке, вылет от Южной Кореи. Липпи старался снять напряжение шутками. Вечером перед финалом он нырнул в пруд около отеля и вытащил огромную рыбину. Оказалось, что все было подготовлено заранее, ее туда положил наш повар. Они поспорили по поводу нашего выхода в финал. Все хохотали, сразу поняли, что это шутка. Так тренер пытался поднять нам настроение накануне самого важного матча.

Как только мы приехали на стадион, у меня заболел живот. Не знаю, сколько раз я сходил в туалет перед выходом на поле. Думаю, не меньше 30. Чтобы справиться с ситуацией, я прибегнул к старому проверенному способу — положил кубик льда именно туда, куда вы подумали. Но как только услышал наш гимн — все прошло. Я горд, жутко горд быть итальянцем. Хочу сделать максимум, выложиться на 300%, чтобы подарить радость моему народу, исполнить мечту тех, кто искренне поддерживал нас, не получая ничего взамен.

Матч идет, и я ощущаю, что это не простая игра. Плохие мысли начинают закрадываться после пенальти Зидана, но Матрикс снова забивает головой — мы не сдаемся. Франция сильна, намного сильнее, чем я думал. Мощная, компактная, на поле сплошные звезды. Но и мы ведь не хуже. Держимся, боремся, однако до конца основного времени ни у кого не получается нанести решающий удар. Дополнительное время, ничего не меняется, свисток арбитра, серия 11-метровых. Снова, уже в который раз. Ну хватит! Я так больше не могу. Я обессилен, жутко напуган. Наша судьба зависит от пяти ударов, как в Манчестере, в Стамбуле, в Йокогаме.

К счастью, Липпи не включает меня в список бьющих. По регламенту, если одна команда остается в меньшинстве (а у Франции удалили Зидана), другая тоже должна убрать игрока. Серия начинается, я не смотрю. Стою за пределами поля, обернувшись к трибунам, спорю с помощником арбитра, который говорит, что я ему мешаю. Мы забиваем все, у французов снова промахивается Трезеге — перекладина.

Последний удар исполняет Гроссо. Разбегается, бьет с левой — мяч в сетке. Мы — чемпионы мира, я не могу поверить. Мчусь к Липпи, ору ему в лицо (не спрашивайте, что), обнимаю, бегу к парням. Сил нет, не могу даже толком праздновать. Я постоянно говорю: «Если в этом году выиграем, я вам устрою». Мы выигрываем, а я каждый раз настолько измотан, что уже ничего не понимаю. Из того вечера в Берлине у меня выпали из памяти минут десять. От гола Гроссо до награждения не помню ничего — только какие-то вспышки, кадры. Только когда меня зовут на сцену, я наконец понимаю, что у нас получилось. Беру трофей в руки, целую его, шепчу: «Сколько километров мне пришлось преодолеть, чтобы добраться до тебя!»

В раздевалке хаос, орет неаполитанская музыка из моего айпода, к которому Матерацци подключил огромную колонку. Мы полуголые пьем вино, поем, в репертуаре — классические южные песни от Каннаваро. Поливаем шампанским журналистов и всех, кого видим. Заходят представители правительства, поздравляют нас. Среди них министр спорта Джованна Меландри, мы окружаем ее, орем «О ле ле, о ла ла», она жутко смущается, ведь рядом пляшут два десятка мужиков в трусах.

Продолжаем праздновать в отеле, никто не спит, мы выскакиваем на балкон, приветствуем болельщиков, их очень много. Глубокой ночью я сажусь перед телевизором, чтобы впервые посмотреть серию 11-метровых. После гола Гроссо Каресса говорит: «Давайте крепко обнимемся, покажем, как мы любим друг друга, сегодня победили все, сегодня победили все». Каждый раз, когда я пересматриваю этот момент, по коже мурашки. Думаю о всех людях, что были рядом, о родных, о партнерах по сборной, о друзьях. О дедушке Дженнарино, которого уже нет, о всех жителях моей родной деревушки. Кубок мира — для них.

По возвращению в Италию мы с Каннаваро должны побриться под ноль — договорились сделать так, если победим. Так что прямо в самолете официальный парикмахер сборной Массимо Оддо, который отрезал Каморанези хвостик прямо на поле, стрижет меня. Я возвращаюсь домой с прической морского пехотинца, в Риме нас встречает море народу — люди приехали со всей страны, чтобы поприветствовать нас и снова отпраздновать, уже с нами. Мы ездим по улицам столицы в автобусе с открытым верхом, отовсюду звучит «Попопопопопопо», неофициальный гимн чемпионата мира. Люди сходят с ума, кричат, поздравляют нас, залазят на крыши автомобилей. Приезжаем в Чирко Массимо, и это экстаз, вершина всего. Никогда не видел столько народу. Когда звучит гимн, все поют его в один голос. Благодаря нам как минимум на несколько дней Италия становится единой страной.

Через несколько дней все повторяется в Корильяно. Сложно передать словами, что я чувствовал, стоя перед толпой земляков, многих из которых знал с детства. Поднимаясь на сцену, остановился, слишком много было эмоций. Мэр назвал меня послом Корильяно во всем мире. Еще один титул, до этого я получил орден «За заслуги перед Итальянской Республикой». Мне остается только сказать спасибо — сердечное спасибо всем-всем-всем.

Источник: gianlucalapadula.medium.com

Перевод и адаптация: Юрий Шевченко

Понравился материал? Поделитесь ссылкой с друзьями!