Статьи и материалы

Дженнаро Гаттузо. «Горбатого могила исправит». Глава 9. Победы и поражения 2000–2005

23 января 2022, 22:41

752

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Рингьо в сборной

Сказать по правде, кое-что я выиграл и за первые три года в Милане. Но не в красно-черной форме, а со сборной Италии U-21. Я давно был частью команды Марко Тарделли, тренер доверял мне, пусть и упрямился, ставя на правый фланг, где я чувствовал себя не очень уютно, ведь привык сражаться в центре поля. Поначалу я сопротивлялся, но потом смирился, потому что хотел быть полезным. И не ошибся. Летом 2000-го наша великолепная команда (со многими парнями я потом пересекся во взрослой сборной) выиграла чемпионат Европы, обыграв в финале Чехию благодаря двум голам Пирло. Я до сих пор помню ощущения от той победы, хотя в своей карьере добился многого. Тот чемпионат Европы был для меня отправной точкой, дал понять, что я могу побеждать. Я задумался — возможно, однажды на стенах в Миланелло появится и мое фото с трофеем в руках.

В 2000-м меня впервые вызвали во взрослую сборную. Тренером тогда был Дино Дзофф. 23 февраля Италия играла товарищеский матч со Швецией в Палермо. Классический случай, когда тренер пробует новых игроков, экспериментирует с составом. Мы победили 1:0, Дель Пьеро забил с пенальти. Мой дебют оценили хорошо, пусть я и сыграл всего 45 минут, заменив Ди Франческо. Эмоции были фантастические, особенно перед матчем, когда вся банда пела гимн. Я уже слышал его и пел сам, играя за молодежку, но теперь на мне была форма взрослой сборной, «настоящей» — это что-то особенное.

С тех пор мое имя начало часто появляться в списке игроков сборной, но на Евро-2000 Дзофф меня не вызвал, оставив набираться опыта в молодежной команде. Хорошее решение, учитывая нашу победу в турнире. А вот взрослая сборная, к сожалению, проиграла в финале, и я переживал так, словно был частью команды. Все решил золотой гол Трезеге на последних секундах, неудача вызвала множество споров. Особенно отличился президент Милана Сильвио Берлускони. Через несколько дней после финала он на пресс-конференции заявил, что Дзофф допустил детскую ошибку — достаточно было вызвать Гаттузо, поставить его против Зидана, и тогда Италия победила бы.

Так что обо мне заговорила вся страна. Хорошо, что я видел тот матч только по телевизору. Вообще не понял, к чему тут меня обсуждать, но, конечно, слова президента мне понравились. Берлускони здорово разбирается в футболе, так что та фраза многое значила, пусть и сказал он ее на эмоциях. Но Дзофф очень разозлился и неожиданно подал в отставку. Жаль, я с ним отлично ладил.

Сборную возглавил Джованни Трапаттони, еще одна легенда итальянского футбола. Очень прямолинейный человек: он ценил меня (и хотел видеть в своей Фиорентине за год до появления в сборной), но у нас случались разногласия. Когда речь идет о двух вспыльчивых людях, которые не лезут за словом в карман, нет ничего удивительного в том, что обстановка периодически накаляется. К тому же Трап в молодости играл в центре полузащиты, он, как и я, привык выгрызать мячи и сражаться до последней минуты. Мы оба были упрямыми, смотрели друг на друга, словно в зеркало, и это иногда мешало. Но все-таки у нас были искренние отношения, как у настоящих мужчин.

Под руководством Трапаттони я добился первого успеха в сборной. Одно дело — побеждать на Евро с молодежкой, совсем другое — забивать за взрослую команду, пусть и в товарищеском матче. Да еще и в ворота Англии, нашего принципиального соперника, классным ударом под перекладину — красота! Особенно для меня, забивающего раз в сто лет.

Прекрасно помню тот момент. Турин, стадион Делле Альпи, 15 декабря 2000 года. 12 минута второго тайма, я с мячом в зоне трекварти, бью метров с 30, почти закрывая глаза. Первый гол в сборной, еще и победный! Я почти не понял, что забил, осознал, когда попал в объятия парней. Они поверить глазам не могли: «Рино, что за гол!» В общем я был очень рад — забил Англии, еще и сделал подарок моим друзьям из Шотландии.

Так я стал ПинтуРингьо, по аналогии с прозвищем Дель Пьеро, которого звали Пинтуриккьо. Меня часто спрашивают, как мне удалось забить такой гол, и я искренне отвечаю: «Хз!» А кто знает? Я попробовал, пробил, все получилось. Иногда в футболе нужно быть дерзким, как и в жизни, отважиться на что-то. Бывает, оказываешься в центре внимания чуть ли не случайно. В том матче главной звездой должен был стать Дэвид Бекхэм, парень, с которым мы максимально разные. Не испытываю к нему никакой антипатии, но гляньте на нас! Он — модник, всегда с классной стрижкой, как с картинки. Я — на взводе, грубый, неотесанный. А еще у Бекхэма пульт управления вместо ног, он посылал мяч, куда хотел. Одного заброса было достаточно, чтобы решить исход игры. В том матче я должен был его опекать и в конце, возможно, на эмоциях после гола, сказал что-то вроде: «Бекхэм, не плыви». Видимо, так я хотел показать, что сделал его. Что можно забивать и без пульта вместо ног.

Тот матч был моей вершиной в сборной Трапаттони, а в целом период был непростой. Был момент, когда мы с тренером вели себя, как поссорившиеся влюбленные. Яблоком раздора стала замена в матче отбора к чемпионату мира против Уэльса. Мне показалось, что надо мной издеваются. Трап выпустил меня на замену, а через 20 минут снял. Такие вещи бесят всех игроков, а представьте, какого было мне! Я ведь, выходя на поле, впадаю в транс и прихожу в себя через несколько часов после окончания игры. В общем та замена подпортила наши отношения с тренером, но позже мы все-таки поговорили и все уладили, как настоящие профессионалы. Скажу честно, у меня не было ни малейшего желания пролететь мимо чемпионата мира в Японии и Южной Корее.

Мундиаль мы провалили, но я его навсегда запомнил. Такой опыт помогает расти: как человеку, как спортсмену. Итальянцы, вспоминая чемпионат мира-2002, говорят только об одном человеке — Байроне Морено, коренастом мужичке со взглядом варенной рыбы, которого все обвиняют в нашем вылете. Но я бы хотел развенчать один из многих мифов, существующих в итальянском футболе. Да, синьору Морено следовало бы сменить профессию, но нельзя говорить, что именно он отправил нас домой. Его судейство в матче с Кореей было безобразным, но давайте признаем — мы тоже виноваты. Корейцев нужно было побеждать, пусть за них были хоть три арбитра. Возможно, мы устали, ведь играли на другом краю мира, постоянно перемещались между Кореей и Японией. В общем было много причин преждевременного вылета. Но знаете, красота футбола в том числе и в том, что Давид может победить Голиафа.

Мне очень не понравилось, как медиа повели себя по отношению к Морено. Сначала выставили его дьяволом, вылили на него ушат проклятий и оскорблений, а потом сделали героем. Его приглашали на телевидении, разные компании предлагали ему стать их лицом. Я бы оставил человека гнить в его болоте, а не предлагал бы ему деньги, после того, что он натворил.

Кстати, обо мне снова говорила вся страна. На этот раз на Трапаттони набросились за то, что он слишком мне доверял. Видите, какой футбол странный? Два года назад тренер ушел, потому что не включил меня в заявку, а теперь Трапа готовы были растерзать за то, что я вышел вместо Дель Пьеро на последние минуты против Кореи. Черт возьми! «Как можно выпустить посредственного полузащитника вместо нападающего, когда играешь вничью с Кореей?!» — вопили журналисты. А ведь я чуть не забил потрясающий гол. Если бы мяч попал в ворота, Трапа назвали бы гением, спасителем отечества. Но вместо этого мы стали символами провала, два олицетворения катеначчо.

Через два года, в 2004-м, появился шанс реабилитироваться. Все очень ждали чемпионат Европы в Португалии, чтобы оставить в прошлом корейские ужасы. Но получилось еще хуже, хотя казалось, что хуже некуда. Мы не вышли из группы, под гул скандалов, среди которых знаменитый плевок Тотти в Поульсена. Швеция и Дания сыграли вничью в последнем туре, оставив Италию за бортом. Естественно, нас уничтожили. Трап ушел, его место занял Марчелло Липпи, чтобы в атмосфере полной неопределенности начать новый цикл.

Лига чемпионов и скудетто

За первые три года в «Милане» у меня было очень мало приятных воспоминаний о том, что происходило на поле. Среди них — 6:0 с Интером, историческая победа, которая в итоге оказалась всего лишь небольшим утешением на фоне проблем. Каждый год менялся тренер: Дзаккерони, Мальдини-Тассотти, Терим. Все — отличные, но у команды ничего не выходило. Я даже думал о том, чтобы сбежать с тонущего корабля, попробовать свои силы в другом месте, сменить обстановку. Тяжело было видеть любимую команду в таком состоянии. Но моя любовь к Милану перевесила, хотелось показать всем, что я могу попасть на стену Миланелло. В очередной раз упрямство направило меня в нужную сторону. Я вспоминал слова Дзаккерони: «Спокойно, Рино, твое время придет». Оно пришло в 2003-м, когда Милан возглавил Карло Анчелотти.

После чемпионата мира-2002, все критики, особенно иностранные, уничтожали итальянский футбол. Писали о катеначчо, о том, что у нас только защищаются, о том, что наше восприятие игры устарело. Отчасти эта критика стала причиной того, что Анчелотти решил играть в суператакующий футбол. В чемпионате дела шли не лучшим образом, зато в Лиге чемпионов мы были очень хороши, проходили соперников одного за другим, пока не встретились в четвертьфинале с Аяксом. Я отбывал дисквалификацию, страдал у кромки поля вместе с Пирло. На последней минуте Индзаги с Томассоном соорудили победный гол, я побежал к скамейке и запрыгнул на мистера: «Да! Мы в полуфинале! Надеюсь, попадется не Интер!» Что угодно, но только не дерби в Европе, прошу вас. Конечно же, по закону подлости, нам попался именно Интер.

Я жутко переживал, перебрался спать на диван — в кровати спокойно лежать не получалось. Моника старалась отвлечь меня, говорила не думать о футболе постоянно, но у нее ничего не вышло. Это сильнее меня. С приближением матчей давление увеличивалось. Я гулял по городу, встречал болельщиков, и они умоляли меня обыграть Интер ради них. Обычно в Милане такого не случается, город достаточно холодный и отстраненный от футбола. Мы в команде прекрасно понимали важность момента. Хотели добиться успеха в Европе, хотели в финал, хотели начать победный цикл, как «Бессмертные» Арриго Сакки. Адриано Галлиани уже успел окрестить нас «Удивительными». Чтобы оправдать это высокопарное, но пока что мешающее прозвище, оставалось одно — выиграть Лигу чемпионов.

Мы ехали на матч с Интером, в автобусе царила невероятная тишина, улицы были переполнены автомобилями. Знали, что ситуация сложная, с составом проблемы. Вместе со мной в центре поля играл Брокки. Мы были номинальными хозяевами в первой игре, нужно было побеждать, чтобы чувствовать себя спокойнее в ответном матче. Но сыграли 0:0, и я разнервничался еще больше. Нельзя вылететь из Лиги чемпионов от Интера. Я стал попросту невыносимым, готов был взорваться при первом случае, так что лучше было меня не трогать.

Прошло шесть дней, мы снова играем с Интером. На этот раз на стадионе больше синего цвета. Почти все болеют за Интер, но нам плевать. В раздевалке мы смотрим друг другу в глаза. Достаточно поймать взгляд капитана, чтобы напряжение спало. Анчелотти накручивает нас, говорит, что мы сильнее, просит не волноваться. И все теперь кажется простым. Я выхожу на поле и не чувствую ничего, даже не слышу привычные оскорбления с трибун. Я слишком сосредоточен. Забивает Шева, за 15 минут до конца Мартинс сравнивает счет. В финале нервы на пределе, стадион готов взлететь на воздух. На последней секунде Аббьяти спасает нас и выводит в финал. Больше я ничего не помню, в памяти провал. Могу только представить, как бежал к курве, как обнимался с парнями и друзьями, как мы всю ночь праздновали на дискотеке в футболках «Милан — это мы».

Эйфория длилась несколько дней, 28 мая нам предстояло сыграть на Олд Траффорде против Ювентуса. Вспоминая дни накануне финала, я хочу поблагодарить Монику. Я был нервным, грубым, неуправляемым. Не мог усидеть на месте, ложась в постель, тут же вскакивал, словно в меня вселился демон. Ожидание матча стало для меня мукой. Вся страна говорила только об этой игре, первом итальянском финале Лиги чемпионов. Каждую ночь я видел матч, видел наш гол, потом гол Ювентуса. Казалось, конца этому не будет, я молился, чтобы кошмар поскорее закончился.

Наконец наступил день игры. Я каждые пять минут бегал в туалет — слишком нервничал. Перед матчем обменялся парой фраз с президентом Берлускони, его слова меня воодушевили и настроили на нужный лад. Соперников я прекрасно знал, со многими играл в сборной. 20:45, выходим на поле, Олд Траффорд заполнен, половина стадиона за нас, половина — за Юве. Я могу войти в историю, это мой шанс. Основное время заканчивается ничьей 0:0, но мы играем лучше. То же самое и в дополнительное время, все жутко устали. Серия 11-метровых. Я уже ничего не понимаю, держусь из последних сил. Хочется исчезнуть, тревога переполняет. Анчелотти ставит меня восьмым в списке бьющих, но надеюсь, очередь не дойдет. Начинаем. Гол, гол, а затем три чуда от Дида — Трезеге, Салайета и Монтеро не забивают. Решающий удар — если Шева справится, мы победим. Я закрываю глаза и открываю их, когда слышу адский рев наших болельщиков. Вижу Андрея на коленах, он обнимает Дида. Мы сделали это, мы сделали это. Мы сделали это, мы — чемпионы Европы. Наконец-то в Миланелло появится мое фото.

Потом был праздник, большой праздник. Я надел футболку задом наперед, с фамилией и номером на груди. До меня под ним играли легенды: Райкард, Анчелотти. Я целую кубок, о котором мечтал, которым бредил, праздную с болельщиками, кричу, пою, бегаю. Продолжаем отмечать в гостинице, спать никто не хочет. В пять утра просим поваров приготовить нам спагетти. Некоторые выходят на газон перед отелем, чтобы погонять мяч. Играют, как играли мы с друзьями на пляжах Скьявонеа. Я — нет, слишком устал. Сижу около поля, смотрю и до сих пор не верю, что выиграл Лигу чемпионов.

Через несколько дней мы взяли Кубок Италии. Финал состоял из двух матчей: в Риме победили Рому 4:1, дома сыграли 2:2, отыгрались благодаря голам Ривалдо и Индзаги. Сан Сиро был весь в красно-черных цветах, болельщики на седьмом небе от победы в Лиге чемпионов и еще одного трофея. Я впервые в жизни почувствовал себя победителем.

Следующий сезон тоже вышел памятным. Мы взяли скудетто. Немного есть футболистов, которые выиграли Лигу чемпионов, а потом — Серию А. Это была долгая битва с Ромой, мы в итоге набрали 82 очка и финишировали первыми. Радость было невероятная, но спустя год ей на смену пришла трагедия, которую я не могу забыть до сих пор. Конечно же, я говорю о том проклятом вечере в Стамбуле, финале Лиги чемпионов с Ливерпулем, самой проклятой игре в истории футбола. После первого тайма мы вели 3:0, сыграли 3:3, проиграли в серии 11-метровых. Какой ужас. Не хочу много говорить об этом, мне становится плохо от воспоминаний. Хотелось бы подчеркнуть одно — что бы кто ни говорил, в перерыве мы не праздновали. Это полная чушь, которую ляпнул защитник Ливерпуля Траоре — сказал, что слышал радостные вопли из нашей раздевалки. Думаете, команда, в составе которой были игроки, уже выигравшие Лигу чемпионов 3–4 раза, могла позволить себе подобное?

Тот матч оставил глубокую рану. Несколько дней я всерьез раздумывал над уходом из Милана. Мне было стыдно перед болельщиками. Но, в конце концов, одноклубники, родные и агенты убедили меня. Желание отыграться и любовь к Милану оказались сильнее сомнений. Недавно я продлил контракт до 2011 года. Хочу закончить карьеру в этих цветах. Милан навсегда.

Источник: gianlucalapadula.medium.com

Перевод и адаптация: Юрий Шевченко

Понравился материал? Поделитесь ссылкой с друзьями!